Он ведет Казахстан на Евро-2024. Письмо Магомеда Адиева о создании чудо-команды
Он родился в Грозном, бо́льшую часть игровой карьеры провел в России («Анжи», «Терек», «Сокол», даже заезжал в ЦСКА), а потом стал тренером. Самый яркий этап – работа с тонувшим «Анжи».
В апреле 2022-го Адиев возглавил сборную Казахстана, а в 2023-м подарил волшебные эмоции всей стране – 6 побед в 10 матчах отбора. Этого совсем чуть-чуть не хватило для выхода на Евро-2024 напрямую.
Со сборной, которая была безнадежна в отборе на ЧМ-2022 (0 побед) и никогда не играла на больших турнирах.
В марте у Казахстана будет еще один шанс сотворить историю. Для начала – против Греции в плей-офф стыков Евро-2024.
Неуступчивость – в ДНК каждого казаха. Нужно было просто затронуть нужные струны, чтобы они себя проявили
Когда я пришел в сборную Казахстана, некоторые игроки не то чтобы боялись критики – они просто не хотели приезжать: «Опять проиграем, опять будут критиковать. Зачем это?»
На первом собрании я сказал: «Окей, вы хорошие футболисты, но проявляете себя только в чемпионате Казахстана. Пока не приехал сюда, я мало что о вас знал – вы известны только в Казахстане. Неужели не хотите под конец карьеры заявить о себе так, чтобы о вас говорили? Давайте сделаем это вместе».
Нужно было дать ребятам уверенность, объединить их. После нескольких игр появились изменения: да, мы по-прежнему могли проиграть, но разница между Казахстаном и соперниками стала уже не такой заметной. Футболисты поверили в себя и тренерский штаб, мы боролись, а не беспомощно отбивались.
У футболистов в Казахстане есть характер, они очень неуступчивые. Думаю, это сидит в ДНК каждого казаха – они были кочевниками, воинами. Нужно было просто затронуть эти струны в душах ребят, чтобы они начали себя проявлять.
Например, наш капитан Асхат Тагыберген, получив сотрясение в первом тайме матча с Азербайджаном, доигрывал, пока не упал (его заменили на 86-й минуте – Sports.ru). После матча Асхат сказал: «Если честно, я вообще ничего не понимал. Голова кругом шла». Спрашиваю: «Почему не сказал?» А он: «Как я мог уйти? Я же капитан».
Мы выиграли, впереди были два выезда. Ему в таком состоянии нельзя было лететь, но он постоянно мне писал: «Я буду готов к Словакии». Доктор подходит: «Асхат меня уже замучил, каждый день пишет: «Донесите Мусаевичу, что я буду готов». Представляете, сколько характера у человека?
Мы приехали, провели одну тренировку, матч – на следующий день. Асхат приходит: «Я же сказал, что буду готов. Ставьте меня и не переживайте». Человек вышел, отыграл, мы победили 2:1.
У этой команды очень большой характер. Мне очень легко до них достучаться.
Сила сборной Казахстана – в единении, характере, неуступчивости. Мы верим в одну идею, при поражениях не ищем виновных. Всегда перед матчами говорю: «Мы должны приехать на стадион с высоко поднятой головой и – главное – уехать с него так же». Думаю, в этом наша сила. И я считаю, что мы были достойны того, что с нами происходило.
Идеала не бывает. И хорошо, что это так. Я размышлял: если команда сыграла на сто процентов, провела великую игру, сделала все идеально, что ты им скажешь? Как дальше их готовить? Как улучшать игру? Наверное, и не получится – нужно или уходить, или менять состав.
Я не сразу узнал зарплату в сборной, потому что даже не смотрел в контракт. Мечтал об этой работе ради кайфа от игры против лучших
Будучи футболистом, я никогда не делал деньги приоритетом. Да, они нужны. Да, важны для каждого. Для меня тоже: я хочу достойно содержать близких, родных, семью. Но на первом месте у меня всегда был футбол, а не деньги. Надеюсь, так и останется.
Я хотел в сборную Казахстана, мечтал об этом. Мне было интересно попробовать себя на европейском уровне. С карагандинским «Шахтером» мы сыграли в еврокубках, прошли два [отборочных] раунда Лиги конференций (в июле 2021-го). Тогда понял, что меня как тренера больше будоражит игра в еврокубках, а не в чемпионате. Подсел на это. Игра против больших футболистов и тренеров – как наркотик.
Поэтому, когда появился вариант со сборной, я с большим энтузиазмом откликнулся. Я хотел этот вызов. Понимал, что федерация тоже рискует, назначая меня. Поэтому риск был обоюдным.
Когда мне положили контракт, я туда даже не посмотрел. Президент федерации сказал: «Знаю, тебе не понравится зарплата, но подпиши, если действительно хочешь работать». Я, конечно, подписал. Никаких проблем.
Я до последнего не говорил с игроками о шансе попасть на Евро. А потом мне подарили «Мерседес»
Я не скажу, что вера есть всегда.
Да, мы верим в свои силы. Да, вера появляется, когда у тебя есть связь с командой. Но я никогда не загадываю и не люблю, когда руководители пытаются поставить задачу. Когда я принимал сборную, сказал президенту Федерации Адлету Назарбаевичу Барменкулову: «Вам не будет стыдно за мою работу. А что из этого выйдет – не знаю». Не было даже мысли, что надо постараться попасть на Евро.
Об этом мы не говорили до последнего. Только перед играми с Данией и Финляндией в предпоследнюю паузу я сказал: «Парни, маски сброшены. Все видят наше лицо. Мы должны постараться завоевать путевку».
А до этого говорил: «Знаю, вы мечтаете, но отбросьте это. Просто готовимся к следующему сопернику». К каждому сбору так и подходили.
После игры со Словенией, которую мы проиграли и не пробились на Евро напрямую, Адлет Назарбаевич зашел первым в раздевалку и всех поблагодарил. Приобнял и, видимо, чтобы поддержать меня, сказал: «Приедем – будет вам подарок, Магомед Мусаевич». Подарили «Мерседес». Адлет Назарбаевич купил его на свои деньги, личная инициатива. Это было ожидаемо – он несколько месяцев намекал, говорил, что хочет отблагодарить. У нас с ним, можно сказать, родственные отношения. Я ему очень благодарен, хотя думаю, что не реализовал задачу до конца. Но дело не в задаче было, наверное. Он просто хотел меня порадовать.
Вообще, я никогда не был расположен к дорогим подаркам. Когда играл, ничего такого не получал. Даже в «Тереке», когда Рамзан Ахматович через одного дарил футболистам машины, я не дослужился. Так что это самый дорогой подарок в карьере.
Я собирался подать в отставку, если проиграем Дании во втором матче отбора
проигрывали Дании 0:2 после первого тайма, но понимали, что все не так безнадежно. Да, получили простые голы, но не отбивались. Истерики в раздевалке не было – наоборот, спокойствие. Я сказал: «Парни, надо сыграть надежнее в обороне и реализовать шанс, который обязательно будет. Если забьем, трибуны нас погонят, и развязка может получиться любой». Забили на 73-й минуте с пенальти, хотя могли и раньше. Когда его назначили, думал об одном: «Только бы Баха реализовал».
Конечно, после этой игры моя жизнь изменилась. До нее я, можно сказать, был в шаге от увольнения. Меня много критиковали – и журналисты, и болельщики. Это была даже не критика, а большой негатив и оскорбления. Очень задевало. Я ничего не читаю о себе, абстрагируюсь. А вот родные читают. Они многого мне не говорят, но все видят.
Этот настрой я почувствовал на пресс-конференции перед Данией. Видел, с каким негативом журналисты общались со мной, и понимал, к чему все идет. Поэтому решил: подам в отставку, если неудачно сыграем с Данией. Я знаю себя – написал бы заявление сразу после матча. Не знаю, правда, принял ли бы его Адлет Назарбаевич. Но я как тренер, как человек, который себя уважает, сделал бы это.
Когда мы выиграли 3:2, риторика в мой адрес кардинально поменялась – и от журналистов, и от болельщиков. Еще день назад меня хотели растоптать, закопать, а после этого матча решили: «Адиев – все-таки подходящий для нас тренер».
После невыхода на Евро напрямую я два дня не выходил из дома. И думал: «Я был в 20 минутах от чемпионата Европы»
Я очень достойно перенес поражение от Словении: раньше любой проигрыш был концом света, а сейчас отношусь спокойнее.
В раздевалке была очень тяжелая, трагичная атмосфера: ребята не просто испытывали разочарование, они были убиты. Я пытался поддержать, хотя говорить было тяжело. Стояла гробовая тишина.
Всю боль ощутил где-то через сутки, когда мы уже прилетели в Астану. Я читал, какие сборные вышли на Евро, и понимал, что мы были в шаге. Второй тайм нам удавался, мы сравняли, могли забить второй, но не сделали этого и проиграли. В голове крутилось: «Я был в 20 минутах от чемпионата Европы».
Дня два из дома не выходил. Видеть никого не хотелось. Потом улетел в Грозный. Надо было побыть дома, ни о чем не думать. Интервью не давал, хотя запросов поступало много, постоянно звонили. Но я не хотел говорить – нужно было все осмыслить, успокоиться. Тяжелый период, но считаю, что через такое нужно пройти, чтобы стать сильнее.
Я много с собой разговаривал после матча со Словенией, анализировал. Сейчас считаю, что нам просто не хватило человеческого ресурса – хотя бы одного игрока в середину. Мы же перед этой игрой и Зайнутдинова, и Тагыбергена потеряли. Их не заменить. Другие сборные могут покрыть потери другими футболистами, мы – нет. У нас есть костяк из 7-8 человек, поэтому начинаются ощутимые проблемы, когда кто-то из них выбывает. Если бы играл Зайнутдинов или Тагыберген – даже не говорю про двоих, хотя бы один из них – у меня была бы возможность для маневра. А получилось так, что мы вышли на матч без запасного варианта ведения игры. Его просто не было.
От работы я отключаюсь только в Грозном. Главный релакс в Астане – спортзал со штангой и бассейном
Мое расписание зависит от того, идет ли сбор. В ходе него пару раз за день попасть в номер – уже хорошо, потому что все расписано по минутам. Когда сбора нет, все гораздо спокойнее: провожу время дома, просматриваю матчи, на некоторые игры выезжаю, провожу анализ.
В свободные дни стараюсь ходить в спортзал – побегать, поработать со штангой, сходить в бассейн и баню. Это мой главный релакс. Стараюсь хотя бы через день. Бывает, провожу там по четыре-пять часов, если есть время.
Я полюбил Астану. Когда уезжаю, понимаю, что даже немного скучаю, хоть для меня как для южного человека это северный город. Много снега и сильный мороз – необычно, но я уже привык. Мне тут комфортно. Многое с этим городом связывает.
Прогуляться по Астане я могу, но это сложно. Жить теперь приходится по-другому, менять привычки. Реже появляюсь в людных местах – ко мне постоянно подходят. Даже если вечером выхожу пройтись, все равно узнают. Не люблю чрезмерное внимание, никогда не любил. Мне это тяжело.
Мой главный принцип – жить так, чтобы родным никто не мог сказать, что я поступаю неправильно
Главные принципы: отвечать за слова, быть справедливым внутри команды, быть достойным сыном для своих родителей, другом – для друзей, отцом – для семьи. Всегда смотреть человеку в глаза. Не обмануть его.
Знаете, почему мне в футболе было легко идти? Потому что отец проложил дорогу. Куда бы я ни пришел, все прекрасно понимали, что отец за человек, поэтому я шел с высоко поднятой головой. Он никого никогда не подвел. Это главное, чему я у него научился.
Теперь я несу этот принцип: хочу, чтобы детям, брату, сестре никто не мог сказать, что я поступил неправильно. Надо оставлять правильную дорогу тем, кто младше.
Источник: SPORTS.RU